Кедр и гвоздика - Александра Дмитриевна Рябкина

– Что насчет мисс Руссо? Мы можем ей соврать.

– Она настаивает, мисс Айрес, – нервно переведя взгляд на Фостера, проговорила Игритт задрожавшим голосом. – Боюсь, она приедет даже в том случае, если мы откажем ей в бронировании номера. – Еще взгляд на Майкла, который по-хозяйски облюбовал кресло.

– Тогда пусть приезжает, у нас нет выбора. – Бизнес бывал той еще головной болью. Проблема состояла в треклятых людских упертости и бескомпромиссности. И еще немного – в похабстве некоторых личностей, любящих портить отдых другим постояльцам. – Ты свободна.

После того как за Игритт закрылась дверь, Микаэла, скрестив руки на груди, повернулась к мужу. И реакция внутреннего зверя разительно отличалась от той, что она ожидала. Волчица была настолько одержима волком, который сидел напротив, что еще немного, и начала бы пускать слюни и бесконтрольно вилять хвостом. Глупое животное. Глупое сердце.

– Ты не все мне сказала утром? – Никто не двигался, только вот… взгляды порой бывают красноречивее слов и действий. – Хочешь снова накричать на меня, а потом выгнать? – Ухмылка все никак не сходила с идеального лица Майкла. И от одной только этой улыбки каждая бабочка, которая продолжала арендовать площадь в уже пыльном разбитом теле, начинала хлопать крыльями, аплодируя.

От внимательного взгляда Микаэлы не ускользнуло аккуратное кольцо на его левой руке, которое, несомненно, шло в паре с тем, что было надето на ее собственный палец. Когда он успел их купить?! Этого Микаэла не помнила. Видимо, из-за выпитого вчера алкоголя. Не мог же он заранее знать о том, что в итоге они окажутся женаты. Или мог?..

– Мне вот интересно. – Микаэла нервно покрутила кольцо вокруг пальца. – Как так вышло, что мы встретились только сейчас? – Этот вопрос тревожил ее с самого утра, стоило только мыслям немного прийти в норму.

– Я не знал, что ты сменила фамилию, – пожал плечами он. – Когда изучал местный рынок, чтобы открыть бизнес, даже не подумал, что Микаэла Беллафонте и Микаэла Айрес – это один и тот же человек.

Микаэла хотела сказать, что это и были два разных человека. Той Микаэлы Айрес, которую знал Майкл, уже давно не существовало. Но вместо этого она грустно улыбнулась, отводя взгляд в сторону. Она-то знала, что Майкл был в Вегасе, но не пыталась с ним встретиться. Интересно, почему же… Возможно, из-за ее неуверенности в том, что в плотном графике Майкла найдется время для встречи со своей давней знакомой.

Да и, откровенно говоря, ей было стыдно. Не хотелось смотреть в глаза Майкла после того, как она без единого слова прощания просто уехала из Португалии.

– Если бы я могла, я… не меняла бы фамилию.

Впрочем, она бы согласилась взять фамилию Майкла, если бы он предложил это сделать лет так десять назад. Захотелось почувствовать себя словно в пьесе Шекспира, где Ромео и Джульетта тайно ото всех поженились. Не хотелось разве что умереть почти сразу после этого знаменательного события.

– На фотографиях ты выглядела немного…

– Не стесняйся в выражениях.

– Измученной? – Он явно подбирал слова, чтобы не обидеть Микаэлу. – Немного потрепанной? И, несомненно, возбуждающей… – уголок губ Майкла дернулся в улыбке, – воображение.

Микаэла видела себя в зеркало каждое утро, так что могла поверить, что Майкл просто-напросто не узнал ее. Таких совпадений просто не бывает.

– Что же тебе помешало оказаться в моем кабинете раньше?

– Смена твоей фамилии. – От былого веселья в голосе Майкла не осталось и следа. Микаэла заметила, как быстро сгущались тучи в его глазах.

– Что ж, тогда, – Микаэла достала из ящика стола тонкое золотое кольцо, – ты знаешь, что это такое.

Аккуратное украшение со звоном опустилось на угол стола. Так, чтобы Фостер смог его разглядеть. Понимание промелькнуло в голубых глазах с быстротой молнии. Он явно стал осознавать весь масштаб пропасти, которая пролегла между ним и Микаэлой за прожитые врозь десять лет.

– На сегодняшний день я являюсь вдовствующей миссис Беллафонте. Причина смены фамилии мертва.

– Кто его убил?

– Хотелось бы сказать, что я. Но грузовик справился лучше. – Небрежно кинув кольцо обратно, Микаэла закрыла ящик. Стоило его уже давно выбросить. Точно так же, как и воспоминания о семи ужасных годах совместной с Адамом жизни. – Все по законам аристократии: подвернулась удачная партия, и старшую дочь выгодно выдали замуж, не спросив ее желания. Ты видел его. Во время последней с тобой встречи в конце лета. Ты еще тогда решил проводить меня до дома.

– Тот тип в поло мерзкого цвета?

Гримаса недовольства все-таки появилась на лице Майкла, и Микаэла кивнула. Сама того не замечая, она начала крутить кольцо на пальце: то ли нервы взыграли, то ли прошлое снова забралось ей в голову. Она больше не чувствовала себя беззаботной и собранной. Каждый раз, когда она смотрела в зеркало, в серых глазах читалась растерянность. И ей это не нравилось. Хотя бы в этом вопросе они с Майклом были солидарны, ведь в его взгляде она разглядела нервозность и удивление. Он явно не ожидал увидеть ее такой.

– Ты могла просто сбежать. – Хватило секунды, чтобы заметить отблеск волка в глазах Майкла.

– А ты мог сказать, что мы нареченные. Ведь ты уже тогда все знал!

Голос ее предал. Микаэла сохраняла мнимое спокойствие, но слова, слетающие с губ, дрожали. Честно говоря, хотелось кинуть что-нибудь в голову Фостера. Он должен был понять, насколько больно ей сделал.

– Если ты не забыла, то на тот момент я ничего не понимал о мире, в который меня посвятили! И совершенно не знал, чем вызвана тяга к тебе.

Майкл медленно поднялся со своего места и подошел к столу Микаэлы, продолжавшей сидеть, несмотря на желание снова убежать. С каждым шагом Майкла ее инстинкты кричали лишь сильнее. Когда Майкл осторожно прикоснулся кончиками пальцев к ее щеке, Микаэла замерла, словно несчастная мышка под взглядом змеи.

– Но ты же узнал об этом не вчера, Майкл. – Через силу и вопреки желанию внутренней волчицы Микаэла отвернулась от него и встала. Теперь их разделяло кресло. – Мог найти меня, сказать обо всем. – Ее нервное хождение по кабинету напоминало метание зверя, запертого в слишком маленькой клетке. – Но вместо этого ты продолжал спать с каждой встречной. – Сказать, что Микаэла была рассержена, – ничего не сказать. Сейчас она напоминала себя прежнюю: взрывную, прямолинейную и временами грубую. – На свое восемнадцатилетие я проснулась с двумя белыми прядями на голове. Устроил себе рандеву с двумя красотками?